Паустовский не вводит подробного описания портрета Насти. Мы только узнаем, что "художники звали ее Сольвейг за русые волосы и большие холодные глаза"
Глаза - зеркало человеческой души. Здесь такой разоблачающий эпитет! "Холодные"! Очевидно, у человека с холодными глазами, такое же холодное черствое сердце.
Автор нам показывает реакцию Насти на письмо от мамы. Ведь она даже сразу не прочитала его, хотя мать свою не видела уже три года.
Письмо от мамы у Насти вызвало два чувства: облегчение; раз мать пишет- значит, жива; и в тоже время - безмолвный укор. Но несмотря на "глухое" беспокойство, она не едет к Катерине Петровне, старается оправдать себя: "Куда там сейчас ехать. Разве отсюда вырвешься! ". А на самом деле ей не хотелось ехать, потому что ее ждали переполненные поезда, материнские слезы, скука.
«А письмо-то в сумочке нераспечатанное, – казалось, говорили сверлящие гоголевские глаза. – Эх ты, сорока! »
Скорее всего автор этим сравнением хочет передать беспечность Насти, тягу ее ко всему красивому, блестящему.. .
И автор, и великий сатирик видят Настю изнутри: доброта её ненастоящая, показная. Настя совершила предательство. Оценку её поступку даёт Гоголь: “Эх ты! ”
За этим “эх ты! ” стоит презрение, укоризна. И всё-таки душа Насти не очерствела до конца. Будь так, она бы не почувствовала и смутные укоры и сверлящий взгляд Гоголя не ощутила бы.
После смерти матери Настя изменилась, она совсем другая. Но уже поздно: мать умерла и похоронена посторонними людьми, односельчанами. Дочь не успела увидеть мать в последний раз.
Холод души растоплен слезами боли и раскаяния. Настя в переводе с греческого – “воскресшая”. Наверное, недаром это имя дал своей героине Паустовский. Только мать смогла бы облегчить её страдания. В народе всегда отмечалась особенная любовь матери к детям, в отличие от последних.