Государь очень любил устраивать званые обеды. Правда, сам он с детства страдал кишечными коликами и оттого на обедах тех почти ничего не ел. Еще он боялся, что его все хотят отравить. Надо сказать, основания были. Кое-кто из гостей, сидящих за столом, наверняка соучаствовал в отравлении матери Ивана, Елены Глинской. А знали, кто ее отравил, уж точно все. Обед длился часов восемь. Двести блюд. Мясо, рыба, печеные лебеди. Мед, вино, настойки. Столовые приборы еще не использовались. Восемь часов смотрел и слушал Иван Грозный, как едят бояре. Иногда спьяну кто-нибудь проговаривался. Царь оживал. Наверное, именно так ведет себя человек, получивший подтверждение, что голоса в его голове реальны.
Ну и, кроме того, Ивана Васильевича наверняка раздражала боярская несдержанность в вопросах еды. И впрямь – неприлично так обжираться в присутствии больного человека.
Репрессии, кстати, могли последовать немедленно. Грозный жаловал виноватому кубок вина, обласканный не мог отказаться, пил и умирал. Бояре горевали недолго, продолжали пировать, тем самым провоцируя Ивана Грозного на дальнейшие характерные раздумья.
Кстати сказать, такие вот царевы привычки невольно стимулировали развитие первого московского ресторана. Ресторан назывался «Царев кабак» и находился на месте нынешней гостиницы «Балчуг», через реку от Кремля. Выстроили его еще до венчания Ивана Васильевича на царство, в 1533 году, и на момент введения опричнины (еще одна персональная выдумка Грозного) «Царев кабак» был уже вполне заслуженным заведением. Так вот, бояре, какие побаивались посещать царевы обеды, принялись нервно ходить в «Царев кабак». Дескать, место хоть и другое, да государево. Сколько денег может оставить нервный русский человек в ресторане, того тебе, Ленни, не понять. Кабак соответственно развивался. Не замедлила и конкуренция.
Иван Васильевич да и весь монарший двор, тяготевший к «рецептам православной кухни» (где рыбным блюдам уделялось немалое место), тоже любили полакомиться рыбкой.
Грозный особенно жаловал стерлядь. И предпочтение отдавал северной, знаменитой сизьменской, из которой готовили жирную и питательную уху.
Сложность царской натуры проявлялась и в пристрастии к «зеленому» вину. Хорошенько поужинав стерлядкой,
Иоанн, бывало, на утро чувствовал томление духа и расслабление жил. Вот тут и происходил переход от сложности к простоте. Царю подавали простецкие щи со снетками, что способствовало прояснению взора и утрясению мысли. Дабы с новыми силами управлять разрастающейся державой да держать в повиновении своенравных подданных. Для интересующихся приводим рецепт.
В большой серебряной кастрюле вскипятить три части воды с гвоздикой и перцем. В кипящую воду опустить одну часть капусты, обязательно заквашенной с морковью. Варить, пока капуста не сделается мягкой, и тогда опустить снетка так много, чтобы ложка стояла. На медленном огне проварить до размягчения рыбы, постоянно снимая пробу. Снять с огня, дать постоять. Засыпать сверху мелко порезанным укропом, сельдереем, петрушкой. Есть деревянной ложкой с зеленым луком, чесноком, мочеными яблоками, с холодной брусникой и ржаным хлебом.
Правда, если нам, людям обыкновенным, попробовать сначала стерляди, а потом снетка, мы вряд ли проявим царскую сложность. Нам до Ивана Васильевича!.. Однако – что мешает попробовать приготовленного по его рецептам?