Подходит ли проблема "счастья" к этому тексту?
Та же Таня, та же прежняядеревенская Таня! Она не испорчена, она, напротив, удручена этою пышноюпетербургскою жизнью, надломлена и страдает; она ненавидит свой сан светскойдамы, и кто судит о ней иначе, тот совсем не понимает того, что хотелсказать Пушкин. И вот она твердо говорит Онегину:Но я другому отданаИ буду век ему верна.Кому же, чемуже верна? Каким это обязанностям? Этому-то старику генералу, которого она неможет же любить, потому что любит Онегина, и за которого вышла потомутолько, что ее "с слезами заклинаний молила мать", а в обиженной, израненнойдуше ее было тогда лишь отчаяние и никакой надежды, никакого просвета? Да,верна этому генералу, ее мужу, честному человеку, ее любящему, ее уважающемуи ею гордящемуся. Пусть ее "молила мать", но ведь она, а не кто другая, даласогласие, она ведь, она сама поклялась ему быть честною женой его. Пусть онавышла за него с отчаяния, но теперь он ее муж, измена ее покроет егопозором, стыдом и убьет его. А разве может человек основать свое счастье нанесчастье другого? Счастье не в одних только наслаждениях любви, а и ввысшей гармонии духа. Чем успокоить дух, если назади стоит нечестный,безжалостный, бесчеловечный поступок? Ей бежать из-за того только, что тутмое счастье? Ни какое же может быть счастье, если оно основано на чужомнесчастий? Позвольте, представьте, что вы сами возводите здание судьбычеловеческой с целью в финале осчастливить людей, дать им, наконец, мир ипокой. И вот, представьте себе тоже, что для этого необходимо и неминуемонадо замучить всего только лишь одно человеческое существо, мало того -пусть даже не столь достойное, смешное даже на иной взгляд существо, неШекспира какого-нибудь, а просто честного старика, мужа молодой жены, влюбовь которой он верит слепо, хотя сердца ее не знает вовсе, уважает ее,гордится ею, счастлив ею и покоен. И вот только его надо опозорить,обесчестить и замучить, и на слезах этого обесчещенного старика возвестиваше здание! Согласитесь ли вы быть архитектором такого здания на этомусловии? Вот вопрос. И можете ли вы допустить хоть на минуту идею, что люди,для которых выстроили это здание, согласились бы сами принять от вас такоесчастие, если в фундаменте его заложено страдание, положим, хоть иничтожного существа, но безжалостно и несправедливо замученного, и, принявэто счастие, остаться навеки счастливыми? Скажите, могла ли решить иначеТатьяна, с ее высокою душой, с ее сердцем, столько пострадавшим? Нет.