Я смотрю по сторонам, и вижу горы разного мусора и кучи ненужных вещей. я печально оглядываюсь по сторонам, вспоминая те прекрасные года, когда я был еще совсем новым башмачком. ах, сколько дорог исходили мы с левым. сколько всего с нами произошло. вон он, валяется где-то внизу этой грязной кучи. я не вижу его целиком, но точно знаю что нескем нк перепутаю этот старый, такой родной, оборванный каблук. наверное он сейчас тоже вспоминает, ту хмурую каморку башмачника, где как нам казалось, мы провели целую вечность в коробве, на верхней полке в пыли. нам посчастливилось, и нашим хозяином был очень известный человек свецких кругов. мы с левым успели побывать в париже, берлине, сан францищко, проездом были в монте карло, и краем носа видели урал. на тот момент, мы были достаточно приличной парой башмаков, и поэтому нас умело начищали каждый вечер и жирно мазали кремом носы. мы с левым, часто возвращались к башмачнику на починку, но я почему то рвался чаще. но однажды, наш хозяин наткнулся на этот злосчастный гвоздь, лежавший посреди дороги, после чего, башмачник сказал что больше не сможет меня снова зашить. мы с левым, уже собирались прощаться, предвкушая мучительную смерть на свалке, но хозяин, проник за все это время к нам тонкими чувствами, по этому просто поставил нас снова пылиться в коробке на верхней полке шкафа. это было впервые, когда мы с левым так радовались возвращению в коробку. хозяин был одинок, и по этому иногда разговаривал с нами, как с давними друзьями, сопровождавших его во всех путешествиях. он достовал нас из шкафа, ставил на стол, рядом со старым кейсом и мы все вместе погружались в воспоминания. и как-то раз, хозяин снова выстовил нас всех на стол, чуть было начал говорить, и вдруг, замолк. мы долго смотрели на него но он не шевелится. вскоре после прихода горнечной, хозяина забрали люди в белых халатах, а нас схвалили за рваные шнурки, и в придачу с кейсом кинули в мусорный бак. прошли года, хазяин мертв, а мы лежим забрав, подошву к небесам, умершие душой, и чуть живые телом.