Жёлто-бурые щётки жнивья глядели голо и холодно, в сумерках только чертополох силой засел на межах с чёрно-жёлтыми пуговками ржавой дикой рябинки.
Уже не было стреляющих в просторе стрижей, только чёрное галочьё шумело в
холодеющем небе, кружило над избами, кричало, что осень идет. В серых рядах
стояли пышно разубранные рябины, точно краснокафтанная стража, затесавшаяся
в серую толпу мужиков. Стаи гусей звонко трубили, и в их крике чудились
холода. Чёрные пугалы пялили руки в захолодавших пустых огородах, как будто спрашивали: "Где все?".
Неуютом и холодом смотрело все здесь теперь.