Он вызывающе зевал на уроках: зажмуривал глаза, отвратительно морщил нос
и открывал пасть - другого слова тут не подберешь! При этом он
подвывал, что вообще не лезло ни в какие ворота. Потом энергично тряс
головой - разгонял сон - и уставлялся на доску. А через несколько минут
снова зевал.
- Почему ты зеваешь?! - раздраженно спрашивала Женечка.
Она
была уверена, что он зевает от скуки. Расспрашивать его было
бесполезно: он был молчальником. Зевал же потому, что всегда хотел
спать.
Он принес в класс пучок тонких прутиков и поставил их в банку
с водой. И все посмеивались над прутиками, и кто-то даже пытался
подмести ими пол, как веником. Он отнял и снова поставил в воду.
Он каждый день менял воду.
И Женечка посмеивалась.
Но
однажды веник зацвел. Прутики покрылись маленькими светло-лиловыми
цветами, похожими на фиалки. Из набухших почекузелков прорезались
листья, светло-зеленые, ложечкой. А за окном еще поблескивали
кристаллики уходящего последнего снега.
Все толпились у окна.
Разглядывали. Старались уловить тонкий сладковатый аромат. И шумно
дышали. И спрашивали, что за растение, почему оно цветет.
- Багульник! - буркнул он и пошел прочь.
Люди
недоверчиво относятся к молчальникам. Никто не знает, что у них,
молчальников, на уме: плохое или хорошее. На всякий случай думают, что
плохое. Учителя тоже не любят молчальников, потому что хотя они и тихо
сидят на уроке, зато у доски каждое слово приходится вытягивать из них
клещами.
Когда багульник зацвел, все забыли, что Коста молчальник. Подумали, что он волшебник.
И Женечка стала присматриваться к нему с нескрываемым любопытством.
Женечкой
за глаза звали Евгению Ивановну. Маленькая, худая, слегка косящая,
волосы - конским хвостиком, воротник - хомутиком, каблуки с подковками.
На улице ее никто не принял бы за учительницу. Вот побежала через
дорогу. Застучали подковки. Хвостик развевается на ветру. Остановись,
лошадка! Не слышит, бежит... И долго еще не затихает стук подковок...
Женечка
обратила внимание, что каждый раз, когда раздавался звонок с...