Не исключено, что план взятия Азова дополнительно подкреплялся желанием молодого Петра укрепить свои позиции внутри страны. На фоне неудачного похода князя Василия Голицына в Крым во времена Софьи победа Петра над турками стала бы его победой и над сестрой, сидевшей в Новодевичьем монастыре, но все еще не оставившей мечты при возможности снова возвратиться в Кремль. Наконец, азовский поход полностью вписывался в традиционную для России внешнеполитическую задачу борьбы за выход к морю, в данном случае сначала к Азовскому, а затем и к Черному.
Кстати, в свое время Азов мог перейти к России без всяких усилий, поскольку был отбит у турок казаками и предложен ими Москве в качестве дара. Земский собор 1642 года это подношение принять, однако, отказался: страна, еще не оправившаяся после Смутного времени, не была готова к войне с Турцией, неизбежной в случае принятия казачьего подарка.
После возвращения крепости под свой контроль турки значительно укрепили оборону Азова. К тому же, пользуясь превосходством на море, они могли легко доставлять в осажденный город подкрепления, боеприпасы и продовольствие, так что оптимизм Петра был результатом, скорее, неопытности, чем трезвого расчета. Что и доказали дальнейшие события.
Не вдаваясь в подробности неудачного похода 1695 года, отметим лишь, что он вскрыл, кажется, все возможные недостатки в организации русской армии того времени. По-прежнему большую часть войск составляли стрельцы. Русские не имели флота, чтобы блокировать Азов с моря. Организация взаимодействия войск оказалась безобразной: в то время как солдатам Гордона удалось во время штурма подняться на вал, солдаты Лефорта и других военачальников лишь наблюдали за событиями. Не хватало специалистов, способных вести саперные работы. Сам Петр, проявивший нетерпение, бросал людей на штурм без надлежащей подготовки (штурмовавшие не имели даже лестниц) . Преображенские «потехи» Петру, конечно, многое дали, но всему научить не могли. Реальная война проэкзаменовала царя с пристрастием и выставила твердый «неуд» .
В рядах петровского войска оказались и предатели. Голландский матрос Яков Янсен, принявший