Слово «Бородино» знает весь мир. Это название небольшой деревни, находящейся недалеко от Москвы, на старой Смоленской дороге, стало символом побед. И в этом немалая заслуга русских писателей, в числе которых и Михаил Юрьевич Лермонтов.
Но сначала хочется вспомнить другое его стихотворение. Именно в нем поэт смог передать страдания русского воина, умирающего на поле брани:
Наедине с тобою, брат,
Нам довелось побыть.
На свете мало, говорят,
Мне остается жить.
Поедешь скоро ты домой.
Смотри ж… Да что!
Моей судьбой.
Сказать по правде, очень
Никто не озабочен.
Служили в те годы не так, как нынче, — десятилетиями. Фактически солдат всю свою зрелость тратил на армию, теряя связи с родными. Понятия «рекрутчина», «судьба рекрута» были в России синонимами каторги.
Конечно, за годы службы неграмотный мужик превращался в настоящего воина, умелого, по-своему образованного, бывалого. Но оторванность от исконных корней всегда болезненна. Именно это и сумел передать поэт в небольшом стихотворении:
Отца и мать мою едва ль
Застанешь ты в живых.
Признаться, право, было б жаль
Мне опечалить их.
Но если кто из них и жив,
Скажи, что я писать ленив…
Что бился храбро за царя.
Что плохи наши лекаря,
Что полк в поход послали
И чтоб меня не ждали…
В «Бородино», при всем пафосе, нарочитой маршевой ритмике и плакатной восторженности, мелькают бриллианты таких же скорбных в своей обыденности строк:
…Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел…
…Смешались, в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой…
…Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам…
Да жаль его: сражен булатом,
Он спит в земле сырой…
Думается, что творческий человек не способен восхвалять войну. Даже — освободительную. В любом сражении поэт увидит вой озверевших людей и смертоносных орудий, хлад вскопанной земли, безразличие трупов и скорбь умирающих.
Лермонтов воевал на Кавказе, воочию видел смерть. Для него война не могла стать чем-то привлекательным. Конечно, он, как и все русские, восхищался победой над Наполеоном, но патриотизм поэта был омрачен знанием того, что любая воинская победа — пиррова. В ней больше печали, чем гимнов. В ней кровь и боль задекорированы знаменами