Н.А. Добролюбов: "Представляет собой высший идеал, какой только может теперь русский художник вызвать из теперешней русской жизни". "Не сентенция автора, а живое лицо". В ней больше проявляется намёк на новую русскую жизнь; "от неё можно ожидать слова, которое ... развеет обломовщину". Когда она говорит Обломову, что ошиблась в нём, она уничтожает его так, как не был уничтожен ни один из обломовцев (Татьяной, Натальей, княжной Мери). Она не склоняет голову, чтобы переждать неприятности. "Она оставит и Штольца, если перестанет верить в него. А это случится, если сомнения не перестанут мучить её". Она сможет всегда различить знакомую ей обломовщину.