Идные русские литераторы всегда охотно помогали начинающим авторам. В их письмах запечатлено немало раздумий о художественном творчестве, значении образности, своеобычности читательского восприятия стихов и прозы. Заботливым наставником молодых был и Владимир Галактионович Короленко. Однажды он высказал такую мысль. Для того чтобы на лирика обратили внимание, он должен в нескольких выдающихся стихах заинтересовать читателя _о_с_о_б_е_н_н_о_с_т_я_м_и_ своей поэтической личности. Важно, чтобы читатель узнал поэта в его индивидуальности и полюбил известное _л_и_ц_о. "С тех пор уже все, до этого лица относящееся, -- замечает Короленко, -- встречает симпатию и отклик, хотя бы это был элементарнейший лирический порыв..." {Короленко В. Избранные письма. В 3 т. Т. III. M., Гослитиздат, 1936, с. 17.}. Эта мысль большого русского писателя приходит на память, когда думаешь о литературной судьбе Сергея Есенина. В русской поэзии немало памятных дат. Одна из них -- 9 марта 1915 года. В этот день безвестный рязанский парень пришел на квартиру знаменитого петербургского поэта Александра Блока и, потряхивая золотистыми кудрями, прочел ему несколько своих стихотворений. Опытный мастер, чью строгость в делах изящной словесности литераторы знали и ценили, сразу же определил в нежданном госте "талантливого крестьянского поэта-самородка". И хотя, по признанию Блока, он и Есенин были "такие... разные", автор "Незнакомки" ввел юношу в круг своих близких знакомых, с интересом встречал его новые публикации. Вслед за Блоком и тогдашним петербургским читателям -- сначала по отдельным стихам, а потом по первой книге "Радуница" -- стало ясно, "какая радость пришла в русскую поэзию" (С. Городецкий). Вскоре заговорили о есенинском таланте в провинции. К тому времени относятся слова, сказанные поэтом позже: "Тогда я понял, что такое Русь. Я понял, что такое слава..." Имя Есенина все чаще и чаще появлялось на страницах журналов, сборников, книг... В стихах певца из Рязани радовалась и печалилась чистая, не тронутая никакими ядами молодая душа, чуткая к дыханию времени, быстротекущей жизни, легкоранимая. Трогало "очарование свежести и мгновенно покоряющей непосредственности", "какое-то первородное, но далекое от всякой грубости здоровье" (В. Чернявский). Подкупали нежность и кротость, но, пожалуй, еще больше -- скрытые за ними сердечная боль, неутоленное желание, безоглядная удаль, готовая выплеснуться и разгуляться на разбойном просторе. За строчками и строфами, полными радости и грусти, открывался истинно русский поэт, плоть от плоти своего народа, беззаветно влюбленный в отчую землю, ее природу. Открывалась живая самобытная личность, и черты ее характера, драматизм переживаний, чистота стремлений были близки и понятны многим современникам. Читатели полюбили это лицо, стали следить за его судьбой по стихам, выискивая их среди публикаций других авторов. У Есенина, писал в те годы Александр Воронский, "может быть, нет полной отшлифовки, попадаются невыношенные, невыверенные строки, но все это искупается заразительной душевностью, глубоким и мягким лиризмом и простотой... В образ всегда вложено большое чувство" {Воронский А. Сергей Есенин. В кн.; С. Есенин. Собрание стихотворений. Т. II. М., Госиздат, 1926, с. L, LI.}. Однажды поэт признался: "Мне кажется, я пишу стихи для самых близких друзей". И это было правдой. Ведь только близким людям можно рассказать о своих душевных страданиях, сокровенных думах. Только друзьям можно доверить свои заветные мечты, надежды... Вспоминается зоркое наблюдение Максима Горького: "Настоящее искусство возникает там, где между читателем и автором образуется сердечное доверие друг к другу" {Горький М. Собрание сочинений. В 30 т. Т. 24. М., Гослитиздат, 1953, с. 171.}. Читая Есенина, читаешь автобиографию души художника, видишь движение характера во времени, само время.