Грушницкий - представитель целого разряда людей - по выражению
Белинского, - имя нарицательное. Он из числа тех, которые, по мнению
Лермонтова, носят модную маску разочаровавшихся людей.
Меткую
характеристику Грушницкому дает Печорин . Он, по его словам, позер,
выдающий себя за романтического героя. "Его цель - сделаться героем
романа", говорит он "пышными фразами, важно драпируя в необыкновенные
чувства, возвышенные страсти и исключительные страдания. Производить
эффект - его наслаждение".
С одной стороны, Грушницкий - реальный и
весьма распространенный жизненный тип, с другой же - это до предела
"овнешненный" двойник Печорина . Чем больше между ними внешнего
сходства, тем разительнее их внутренняя полярность. Если Печорин - лицо,
то Грушницкий - личина. Именно поэтому так непримиримо относится
Печорин к Грушницкому.
Грушницкий по своей натуре мелок и завистлив;
он не может простить Печорину того, что тот понял его сущность; он
способен на любую подлость, способен нанести удар ножом в спину. Печорин
это предчувствует и пишет в своем дневнике: "Я его так же не люблю: я
чувствую, что мы когда-нибудь с ним столкнемся на узкой дороге, и одному
из нас несдобровать".
Печорин последовательно и неумолимо лишает
Грушницкого его павлиньего наряда, снимает с него взятую напрокат
трагическую мантию, ставя в истинно трагическую ситуацию, чтобы
"докопаться" до его душевного ядра, разбудить в нем человеческое начало.
При этом Печорин не дает себе ни малейших преимуществ в организуемых им
жизненных "сюжетах", требующих от него, как и от его партнеров,
максимального напряжения духовных и физических сил. В дуэли с Грушницким
он преднамеренно ставит себя в более сложные и опасные условия,
стремясь к объективности результатов своего смертельного эксперимента, в
котором рискует жизнью не меньше, а больше противника. Благородство
сочетается с беспощадностью: "Я решился, - говорит он по ходу их
дуэльного и душевного поединка, - предоставить все выгоды Грушницкому ; я
решил испытать его; в душе его могла проснуться искра великодушия и
тогда все устроилось бы к лучшему… ". Однако тут же он справедливо
замечает: "Но самолюбие и слабость характера должны были торжествовать! "
Казалось бы, Печорин здесь не сомневается: характер человека - это и
есть его судьба. Печорину важно, чтобы выбор был сделан предельно
свободно, из внутренних, а не из внешних побуждений и мотивов. Создавая
по своей воле экстремальные пограничные ситуации, Печорин не вмешивается
в принятие человеком решения, предоставляя ему возможность абсолютно
свободного нравственного выбора, хотя совсем не безразличен к
результатам. Так он замечает: "я с трепетом ждал ответ Грушницкого ,…
Если б Грушницкий не согласился, я бросился бы ему на шею". Это право
свободного выбора он много раз предоставлял по ходу дуэли Грушницкому :
"Теперь он должен был выстрелить на воздух, или сделается убийцей, или,
наконец, оставит свой подлый замысел и подвергнется со мной одинаковой
опасности". Но Грушницкий все-таки выстрелил: "пуля оцарапала мне
колено" - комментирует Печорин . Теперь ответный удар за ним. И он
беспощадно убивает противника. Окровавленный труп Грушницкого
скатывается в пропасть. Но победа не доставляет никакой радости
Григорию, свет меркнет в его глазах: "Солнце казалось мне тускло, лучи
его меня не грели".