Последствия движения Реформации зашли в Европе гораздо дальше предположений и чаяний Лютера. "Редко когда люди берутся за дело, будучи водимы мудростью и осторожностью, - сказал он, - но водимые невежеством - берутся за что угодно". Человек, занятый творческим делом, редко бывает способен предвидеть, куда именно приведут его действия, как они отразятся на нем самом и других. Лютер об этом знал и был готов доверить результаты Богу. "Бог вел меня, как лошадь с шорами на глазах, чтобы я не видел своих противников", - признал он. Будучи выдающейся исторической фигурой, Лютер оказал большое влияние на события начального периода современной истории. Но даже если Лютер первоначально действительно являлся главной движущей силой, то силы, вскоре приведшие в движение всю Европу, превосходили способности одного человека.
По крайней мере формально, Европа вошла в шестнадцатый век, объединенная Католической церковью. Из Реформации она вышла уже с обилием различных евангелических общин и протестантских союзов, составлявших конкуренцию старой церкви и друг другу в вопросах веры и приверженности людей. Внешне Европа по-прежнему представляла собой христианский мир, общность верующих со схожими целями, вытекающими из схожей веры, но к концу этого периода открыто проявились самостоятельные интересы новых монархий и властей, выразившиеся во взрывной колониальной экспансии из устоявшихся границ чуть ли не во все части света. К началу столетия Европа имела жизнеспособную, но географически ограниченную капиталистическую экономику с развитой аграрной основой - к концу этой эпохи капитализм широко распространился, и торговцы путешествовали по всему миру. Европа подошла к эпохе Реформации, все еще продолжая сохранять некоторую однородность церковной культуры и сияние вершин живописи и литературы итальянского Возрождения, а в ее конце стремительно продвигалась к новым основам светской культуры и современной науки.
Насколько революционной была Реформация? Эдуард Гиббон в конце второго тома своего монументального труда "История упадка и разрушения Римской империи" констатирует: "При непредвзятом рассмотрении мы скорее удивимся робости наших первых реформаторов, чем оскорбимся их свободой". Лютер признавал, что как ему самому, так и другим труднопреодолеть инерцию и взяться за критику устоявшихся обычаев. "Как справедливо говорят, что трудно избавиться от привычного и ''привычка - вторая натура''", - отмечал он. Более того, авторитетные реформаторы видели свою задачу в восстановлении славной древней веры, а не в нововведениях. Меланхтон полагал даже, что умеренные реформы предотвратят возможные гораздо более серьезные беспорядки. Движение, не ставившее революционных целей, тем не менее имело позднее весьма революционные последствия . Революции не создаются, революции допускаются. Полемика подтолкнула Лютера к более радикальным позициям, чем он изначально предполагал. Большая часть Европы была готова к тем историческим переменам, которые реализовали реформаторы. Леопольд фон Ранке, великий основоположник современной критической историографии, описал Реформацию как глубочайшую духовную революцию, которую человечество когда-либо претерпевало за столь короткий период времени. Поразительно, что Реформация имела скромные цели и радикальные последствия .