В начале стихотворения рисуется картина оазиса среди песчаной аравийской
пустыни: на нем возвышаются три гордые пальмы, между которыми
пробивается журчащий ручеек, питающий их корни своими холодными струями.
Пальмы ропщут на свою судьбу, на то, что росли и цвели в пустыне,
не принося пользы, на Бога, обрекшего их на такую жалкую участь. В
следующий момент к оазису подходит караван и располагается на нем
станом. Пальмы приветствуют гостей, звучный ручей поит их своей студеной
влагой. Но вместо благодарности за гостеприимство люди срубают деревья
для костра и, покинув оазис, оставляют один лишь седой и холодный пепел.Заключительная картина оставляет тяжелое впечатление: на месте веселого,
полного жизни оазиса является дикая и мрачная пустыня, заносимая
раскаленным песком и посещаемая одним лишь хохлатым коршуном.
В
последние годы в стихах поэтов все отчетливее звучат экологические
мотивы, связанные о преднамеренным уничтожением лесных массивов, о
варварским отношением к растительному миру тех туристов, которые,
вырвавшись из городской суеты на лоно природы, бездумно обрывают цветы,
разоряют птичьи гнезда и крушат муравейники, ломают и жгут кустарники,
деревья. Бездумное отношение к природному миру особенно болезненно
воспринимается в том случае, когда показывается беспросветная глупость и
бессердечность людей, обрекающих птиц” зверей на неминуемую гибель.