В своих поздних воспоминаниях Фет подробно говорит о последней из своих встреч с Тютчевым, состоявшейся в Петербурге в январе 1864 г. Перед этим эпизодом он говорит следующее; «...не могу не приветствовать в моем воспоминании тени одного из величайших лириков, существовавших на земле. Тютчев сладостен мне не столько как человек, более чем дружелюбно ко мне относившийся, но как самое воздушное воплощение поэта. Было время, когда я ра за три в неделю заходил в Москве в гостиницу Шевалдышева на Тверской в номер, занимаемый Федором Ивановичем. На вопрос: «дома ли Федор Иванович? » — камердинер-немец, в двенадцатом часу дня, — говорил: «он гуляет, но сейчас придет пить кофей» . И действительно, через несколько минут Федор Иванович приходил, и мы вдвоем садились пить кофей, от которого я ни в какое время дня не отказываюсь. Каких психологических вопросов мы при этом не касались! Каких великих поэтов не припоминали! И, конечно, я подымал все эти вопросы с целью слушать замечательные по своей силе и меткости суждения Тютчева и упивался ими. Помню, какою радостью затрепетало мое сердце, когда, прочитавши Федору Ивановичу принесенное мною новое стихотворение, я услыхал его восклицание: «Как это воздушно! »
Кроме стихотворения «Мой обожаемый поэт... » существуют еще три стихотворных обращения Фета к Тютчеву: «Нетленностью божественной одеты... » (1863; не включено Фетом в итоговый сборник) , «Прошла весна — темнеет лес... » (1866), и «На книжке стихотворений Тютчева» (датируемого концом 1883 или началом 1884 г.) . Последнее стихотворение — при всей общеизвестности афористической оценки тютчевского наследия — представляет определенные трудности для понимания.