"В основе... детской литературы должно быть вдохновение и творчество.
Ей нужны не ремесленники, а большие художники. Поэзия, а не суррогаты
поэзии. Она не должна быть придатком к литературе для взрослых. Это великая
держава с суверенными правами и законами..."
Такие мысли высказывал М. Горький на заре создания советской
литературы для детей - в 20-х годах.
Одним из первых строителей этой "великой державы", трудившихся над ее
созиданием, одним из тех "больших художников", которые провозгласили и
утвердили ее "суверенные права и законы", был Борис Степанович Житков
(1882-1938).
Вместе с работниками всей советской литературы Житков исходил из
уверенности, что литература для детей есть большая и активная часть
воспитания. Для ребенка книга - это учебник жизни; опыт, полученный
ребенком из книги, имеет для него чуть ли не ту же цену, что его
собственный реальный жизненный опыт; он прямо и непосредственно черпает из
книги правила поведения, он либо стремится во всем подражать ее героям,
либо ненавидит их. Житков высоко ценил активность детских чувствований,
ценил присущее ребенку желание "сейчас же ввязаться в борьбу", "стать
сейчас же на ту сторону, за которой ему мерещится правда".
Житков ясно понимал, ясно помнил (в нем жила неумирающая память о
детстве), что книга, прочитанная ребенком, так же как и слово, услышанное в
пору ребячества, запоминается на всю жизнь; мало того, оно создает
характер, волю, чувство, и "кто знает, - писал он, - когда оно выплывет и
окажет незримое свое действие в поступках взрослого человека". Цитируя
неуклюжие поучительные стишки, прочитанные им, когда он был маленьким,
Житков рассказывал: "Вот уже полвека, а не испарились они из моей памяти.
Ответственные, выходят, стихи! Но как плохо!" В статьях о детской
литературе он постоянно употреблял это слово: "ответственный". О листке
календаря, предназначенного для ребят, он писал: "Да, ответственен этот
листок. Вот его ответственная задача: он должен пробудить и толкнуть мысль
и сделать это не навязчиво, без педагогизма. Пусть стихи, пусть случай,
пусть биография. И над стихами задумаешься, и куда они унесут мысль, и как
они настроят сознание, и, может быть, под знаком этих стихов, что так
готовые прочел утром в этом жданном листке, под этим знаком пройдет весь
день, и за этот день успеет читатель другими ушами услыхать и речи людей и
шум природы". А жизнь великого человека, рассказанная детям, должна, по
мысли Житкова, побудить ребенка "примерить свои мечты на эту
"героическую... страничку", на предстоящие ему, когда он вырастет, борьбу и
труд.
Все свои силы - художника, педагога, редактора - Житков с полным
чувством ответственности посвятил тому, чтобы советская литература для
детей, способствующая коммунистическому воспитанию, обогащалась книгами,
которые явились бы орудием точного и мощного действия.
Повести и рассказы Житкова дают детям конкретное, живое и высокое
представление о доблести борцов и тружеников; его научно-художественные
книги будят творческую фантазию, стремление поскорее испробовать
собственные силы, внушают читателю уважение к людям-творцам и к великому
преемственному труду поколений. Статьи Житкова и отдельные высказывания об
искусстве, разбросанные в его дневниках и письмах, учат работников
литературы для детей предъявлять к детским книгам высокие художественные
требования. Житков постоянно общался с детьми, часто бывал в школе, с
интересом прислушивался к суждениям учителей и детей, сам был выдающимся
педагогом и именно потому возмущался теми педагогами, которые полагали,
будто "детский писатель состоит при школе, а не при искусстве". Однобокая,
узкоприкладная оценка книги всегда претила Житкову; чтобы обладать
действенной воспитательной силой, полагал он, детская книга должна быть не
резонерством, не иллюстрацией к той или другой даже самой правильной мысли,
а искусством. Читая очерки и рассказы Житкова, невольно вспоминаешь