Б. ШоуОпределяя главную мысль «Войны и мира», Л. Н. Толстой писал, что в этом романе он любил «мысль народную». Народ для Толстого — мерило всех нравственных ценностей, носитель истинной человечности. По близости к народу оценивает писатель не только отдельных героев, но и целые сословия, классы.Этим критерием и определяется различное отношение Толстого к высшим слоям столичного дворянства, гордо именовавшего себя «светом», и поместным дворянам, многие из которых жили то в Москве, то в своих имениях, как семья Ростовых, или безвыездно обитали в родовых усадьбах, как отставной генерал-аншеф Николай Андреевич Болконский с дочерью.С рассказа о великосветском вечере в салоне фрейлины Анны Павловны Шерер начинается роман. В ряде ярких картин писатель раскрывает нравы и отношение к жизни придворных аристократических кругов, рисует их моральный (вернее, аморальный) облик. Услышанные нами обрывки разговоров, а также манеры, авторские характеристики гостей Анны Павловны позволяют судить об отсутствии у них национального чувства, полной оторванности от народной среды, беспринципности, карьеризме, интриганстве и приспособленчестве.Воссоздавая картины жизни высшей придворной знати, Толстой рисует среду, обособленную не только от народа, но и от основной дворянской массы. Так, например, Ростовы в высшем петербургском свете приняты не были. По существу, в первых сценах романа, да еще в картине бала у Нарышкиных, писатель исчерпывающе раскрывает все содержание и формы жизни высшей аристократии. В ней «не видно перемены» даже во время событий 1812 года. Изменились темы разговоров, начались игры в патриотизм, но сущность этой неизменяющейся мертвенной среды осталась прежней.Показывая отдельных представителей высшего «света» (князя Василия, Элен и Анатоля Курагиных, графа Растопчина и других), а также тех, кто всеми правдами и неправдами стремится попасть в это общество (Берг, Борис Друбецкой), Толстой уточняет, дополняет сказанное, но даже он не может почти ничего, кроме новых фактов, прибавить, найти хоть одну живую краску в застывшем облике столичной знати.