Надо вам сказать, что Казбич
вообразил, будто Азамат с согласия отца украл у него лошадь, по крайней мере, я
так полагаю.
Я невольно вспомнил об одной московской
барыне, которая утверждала, что Байрон был больше ничего, как пьяница.
Не прошло десяти минут, как на конце
площади показался тот, которого мы ожидали.
Когда Грушницкий открыл рот, чтобы
поблагодарить её, она была уже далеко.