Действие многих
произведений русской литературы совершается на святки. Это неслучайно: с одной
стороны, святки — время всяческих чудес, необыкновенных происшествий, время
преображения мира, смещения привычных ценностей. Таково время святок в «Ночи
перед Рождеством» Н.В.Гоголя, в романе Л.Н.Толстого «Война и мир». Но, с другой
стороны, это и время хаотического смешения всего, время опасное, странное,
время, несущее неясные перемены, чреватое, возможно, гибельными событиями.
Таковы святки в поэме А.А.Блока «Двенадцать» и в романе М.А.Булгакова «Белая
гвардия».
Впрочем,
провести чёткую границу между этими двумя сторонами святок вряд ли удастся. Во
втором томе «Войны и мира» есть несколько эпизодов, события которых
разворачиваются в имении Ростовых на святки. В один из вечеров появляются
ряженые: “Наряженные дворовые: медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и
смешные, принеся с собою холод, сначала робко жались в передней; потом, прячась
один за другого, вытеснились в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее
и дружнее начались песни, пляски, хороводы и святочные игры”. Молодёжь в доме
Ростовых тоже вовлекается во всеобщее веселье, в переодевание, в святочные
проказы: “Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь
от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до наивысшей степени
в то время, когда все вышли на мороз и, переговариваясь, перекликаясь, смеясь и
крича, расселись в сани”