Стихотворение Некрасова “В полном разгаре страда деревенская... ”
рассказывает о трудной доле русской женщины, матери, крестьянки. Эта
тема вообще характерна для творчества Некрасова, её возникновение
объясняется биографически. Поэт вырос в семье, где отец был “домашним
тираном”, мучающим мать. С детства Некрасов видел страдания любимых
женщин, матери и сестры, брак которой, кстати, тоже не принёс ей
счастья. Поэт тяжело переживал смерть матери и винил в ней отца, а через
год умерла его сестра.. .
Тема материнства звучит в таких
стихотворениях Некрасова, как “Родина”, “Внимая ужасам войны... ”,
“Орина, мать солдатская”, “Мать”; теме страдания женщины посвящены
стихотворения “Тройка”, “Крестьянка”, “Еду ли ночью по улице тёмной...
”, поэма “Мороз, Красный нос” и другие произведения Некрасова.
Стихотворение
Некрасова “В полном разгаре страда деревенская... ” названо по первой
строчке. Интересно, что поэт представляет женщину-крестьянку,
женщину-мать именно на фоне страды, сбора урожая, самой горячей поры в
деревне. В это время крестьянам приходится особенно много трудиться (так
много, что из одного значения слова “страдать” – убирать урожай – для
них сразу же следует другое – испытывать физическую или нравственную
боль, мучение) ; одновременно для автора женщина, возможно,
ассоциируется вообще с женским началом в природе.
Стихотворение
сюжетно (для Некрасова это часто встречающееся явление) , и в первой
строчке автор показывает место и время действия. В следующих нескольких
строках поэт определяет главную тему стихотворения – страдания русской
женщины, причём делает это в очень пафосной манере: “...всевыносящего
русского племени многострадальная мать! ” Лексика, присущая высокому
стилю, длинные слова со звуками “с” и “щ”, ударение на последнем,
ключевом слове “мать” создают впечатление поэтического взлёта.
За
ним следует описание пейзажа, как это часто бывает у Некрасова, не
привлекающего внимания красотой видов. Ощущение какой-то гнетущей
внешней силы, переданное в предыдущих строках (“всевыносящего”,
“многострадальная”), напряжение сохраняются: “зной нестерпимый”, “солнце
нещадно палит”.
Далее автор переходит от собирательного образа
многострадальной матери к конкретной женщине. Крестьянка, выбиваясь из
сил, на самой жаре работает в поле, и над ней “колыхается” целый столб
насекомых. К напряжению от работы и палящего солнца добавляется это
окружившее её со всех сторон “жалит, щекочет, жужжит”. Само звучание
этих слов действует подавляюще.
Вся следующая сцена – как,
порезавшись косой, крестьянка не успевает унять кровь и бежит к
заплакавшему ребёнку – пересказана в совсем ином стиле. Вместо высоких и
пафосных мы видим такие просторечные слова, как “баба”, “косуля”,
“ноженька”. Сама ситуация, когда женщина трудится в поте лица, выбиваясь
из сил, а её ребёнок (несмотря на всё это) недоедает или, как в данном
случае, в такую жару лежит “у соседней полосыньки”, не однажды
встречается в творчестве Некрасова. Достаточно вспомнить песню “Солёная”
из “Пира на весь мир” (кстати, “слёзы солёные” есть и в этом
стихотворении: “вкусны ли, милая, слёзы солёные... ”).
И какова
же реакция автора на эту сцену, на эту ситуацию? “Что же ты встала над
ним в отупении? // Пой ему песню о вечном терпении, // Пой, терпеливая
мать!.. ” – горько иронизирует Некрасов над всевыносящим и терпеливым
русским народом. Вместо “бедной бабы” вновь появляется “мать”, и
последние две строчки вновь пафосны и сопровождаются поэтическим взлётом
с ударением на последнем, ключевом слове “мать”. В этих строках
крестьянка ассоциируется с Музой, поющей о вечном терпении русского
народа (вспомним одноимённое стихотворение Некрасова) .
В
последних двух четверостишиях героиня, с одной стороны, воспринимается
как вполне конкретная крестьянка, пьющая кислый квас из жбана,
затыкающегося грязной тряпицей, а с другой – как собирательный образ
русской женщины, все слёзы и пот, все страдания и труды которой “канут..
. всё равно”.