Однажды Петр пришёл к брату. Тот был дома, в своей комнате. Потом
Петр пошёл к снохе и увидел, что брат уже сидит у неё. Павел объяснил,
что змий умеет принимать его облик. Тогда Петр велел брату никуда
не уходить, взял Агриков меч, пришёл к снохе и убил змия. Змий явился
в своём естестве и, умирая, обрызгал Петра кровью.Тело Петра покрылось
язвами, он тяжело заболел, и никто не мог его вылечить. Больного
привезли в Рязанскую землю и стали там искать врачей. Его слуга пришёл
в Ласково. Зайдя в один дом, он увидел девицу, ткущую полотно. Это была
Феврония, дочь древолаза, добывающего мёд. Юноша, видя мудрость девицы,
поведал ей о беде, постигшей его господина.Феврония ответила, что знает
врача, который сможет вылечить князя, и предложила привезти Петра к ней
в дом. Когда это было исполнено, Феврония вызвалась сама взяться
за лечение, если Петр возьмёт ее в жены. Князь не принял всерьёз
ее слов, ибо не считал возможным жениться на дочери древолаза,
но пообещал сделать это в случае исцеления.Она дала ему сосуд своей
хлебной закваски и велела идти в баню, помазать там закваскою все язвы,
кроме одной. Петр, желая испытать ее мудрость, послал ей пучок льна
и приказал соткать из него рубашку, порты и полотенце за то время, пока
он будет в бане. В ответ Феврония послала ему обрубок полена, чтобы
князь сделал из него за это время ткацкий станок. Петр сказал ей, что
это невозможно. А Феврония ответила, что так же невозможно выполнить
и его повеление. Петр подивился ее мудрости.Наутро он проснулся
здоровым — на теле была лишь одна язва, — но не выполнил обещания
жениться на Февронии, а послал ей подарки. Она их не приняла. Князь
уехал в город Муром, но язвы его умножились и он вынужден был со стыдом
вернуться к Февронии. Девушка исцелила князя, и он взял ее в жены.
Павел
умер, и Петр стал править Муромом. Бояре не любили княгиню Февронию
из-за ее происхождения и наговаривали на неё Петру. Один человек
рассказал, например, что Феврония, вставая из-за стола, собирает в руку
крошки, как голодная. Князь велел жене пообедать вместе с ним. После
обеда княгиня собрала со стола крошки. Петр разжал ее руку и увидел
в ней благовония.
Потом бояре прямо сказали князю, что не желают
видеть Февронию княгиней: пусть возьмёт себе какое хочет богатство
и уходит из Мурома. То же самое они повторили на пиру самой Февронии.
Она согласилась, но захотела взять с собой только супруга. Князь
следовал Божиим заповедям и потому не расстался с женой, хоть и пришлось
при этом отказаться от княжества. А бояре были довольны таким решением,
ибо каждый из них сам хотел быть правителем.
Петр и Феврония
уплыли из города по Оке. На том судне, где была Феврония, находился ещё
один человек с женой. Он-взглянул на Февронию с неким помыслом. А она
велела ему зачерпнуть воды по правую и по левую сторону лодки и отпить.
И потом спросила, какая вода вкуснее. Услышав, что одинаковая, Феврония
пояснила: одинаково и естество женское, поэтому нечего помышлять о чужой
жене.
На берегу приготовили еду, и повар подрубил маленькие
деревца, чтобы повесить на них котлы. А Феврония благословила эти
деревца, и наутро они сделались большими деревьями. Петр и Феврония
собирались ехать дальше. Но тут пришли вельможи из Мурома и стали
просить князя и княгиню вернуться, чтобы править городом.
Петр и Феврония, возвратившись, правили кротко и справедливо.
Супруги
умоляли Бога о том, чтобы умереть одновременно. Они хотели быть
похороненными вместе и велели высечь в одном камне два гроба, которые
имели между собою лишь перегородку. Одновременно князь и княгиня приняли
монашество. Петр получил во иночестве имя Давид, а Феврония стала
Ефросинией.
Ефросиния вышивала воздух для храма. А Давид прислал
к ней письмо: он ждал ее, чтобы вместе умереть. Монахиня просила его
подождать, пока она закончит вышивать воздух. Во втором письме Давид
писал, что может ждать недолго, а в третьем — что ждать больше не может.
Тогда Ефросиния, закончив вышивать лицо последнего святого, одежды же
не закончив, послала сказать Давиду, что готова к смерти. И, помолясь,
они оба умерли 25 июня.
Тела их положили в разных местах: Давида —
у соборной церкви Богородицы, а Ефросинию — в Воздвиженском женском
монастыре. А общий их гроб, который они сами повелели себе вытесать,
поставили в церкви Богородицы.
Наутро их отдельные гробы были
пусты, а тела святых покоились «в едином гробе». Люди перехоронили
их по-прежнему. А наутро снова нашли их в общем гробу. Тогда люди
не посмели больше касаться тел святых и, исполнив их волю, похоронили
вместе, в соборной церкви Рождества Богородицы. Те, кто с верою приходят
к их мощам, получают исцеление.