В богатейшей арабской поэзии представлена как официальная линия од, касыд, панегириков в честь Аллаха, Мухаммада и выдающихся мусульманских деятелей, так и лирическая поэзия, воспевающая любовь и страдания возлюбленных. В ней влияние ислама присутствовало лишь как особое мироощущение. Ислам не смог в полной мере охватить народно-мифологическое художественное сознание. У арабов, например, сохраняется древнейший род стихосложения — касыда, идущий от доисламского периода поэзии бедуинов. Она обязательно включает прославление героя, описание животных и природы и чувство любви к покинутому родному краю. Касыда абсолютно лишена мистических, религиозных элементов, хотя прошла через века господства ислама. Сохраняется она и сегодня, хотя вместо верблюда в ней может фигурировать поезд. Также древнейшая форма иранского стихосложения «аруз» приобрела характер поэтического канона, который ислам не смог преодолеть. В поэзии мусульманских народов есть целое направление, связанное с воспеванием вина, идущее от древних традиций парсизма или зороастризма — религии древних персов, хотя ислам ввел строгий запрет на вино. Фатализм, присущий мироощущению мусульманина, связан с одним из важнейших догматов ислама — верой в божественное предопределение, в то, что все в общественной и личной жизни происходит по предначертанию бога. Омар Хайям: Ты сегодня не властен над завтрашним днем. Твои замыслы завтра развеются сном! Ты сегодня живи, если ты не безумен. Ты не вечен, как все в этом мире земном. Стремление постичь и осмыслить искусство Востока, в частности культуру ислама, было характерно для многих европейских и американских поэтов. Среди них: Гете, Гейне, Байрон, Эдгар По, Уолт Уитмен, Редьярд Киплинг и др. Исламская музыка Ислам не допускал инструментальную музыку в сферу культа. Тем не менее пророк Мухаммад терпимо относился к таким музыкальным жанрам, как военные, паломнические и праздничные (общественные и семейные) песни. Более того, он учредил азан — призыв к молитве, исполняемый гармоничным человеческим голосом. Он же завещал верующим «украшать чтение Корана более звучным голосом», что поло жило начало искусству мелодической рецитации Священного Писания. Эмоциональное и эстетическое восприятие мира мусульманскими народами чрезвычайно ярко отражалось в музыке. Как искусство, соответствующее его религиозно-философской концепции, музыка была принята исламом. В ней живет «величайшая страстность, нередко переходящая в стихийную чувственность, стремление к выразительной передаче всех изгибов эмоционального строя любящей, тоскующей, страдающей, восторженной личности... Это — погоня за пряным, изысканным чувственным наслаждением...». Исламская архитектура Многие специфические черты исламской культуры совпали с особенностями национального склада жизни и художественного мышления народов Ближнего Востока, Средней Азии, Кавказа, Северной Африки. Прежде всего это глубокое чувство декоративности, ритма, изящество, поэтичность, музыкальность. Становление многих понятий — символов исламской эстетики связано с развитием архитектуры: — «джамал» — божественная, совершенная красота (купол мечети); — «джалал» — божественное величие, возвышенное начало (минареты); — «сифат» — божественное имя (письмена на внешних стенах мечети). Символом победы и торжества ислама стала знаменитая Куббат ас- Сахра («Купол Скалы»), третья после Каабы в Мекке и мечети Пророка в Медине мусульманская святыня. Она сооружена в VII в. над скальным выступом на вершине Храмовой горы в Иерусалиме — священном городе иудеев, христиан и мусульман. Арабская легенда связывает это священное место с чудесным вознесением Мухаммада — мираджем. Идея города как символа власти воплотилась в архитектуре Багдада. Построенный в VIII в., он первоначально назывался Мадинат ас-Салам («Город мира») и был задуман как идеальная столица, заселенная представителями всех социальных и этнических групп Халифата. Круглый в плане, хорошо укрепленный город, с закрытой правительственной территорией в кольце жилых кварталов, с четырьмя золотыми куполами над городскими воротами, обращенными на четыре стороны света, и большим, отовсюду видимым зеленым куполом дворца в центре, Багдад был моделью Вселенной, в середине которой стоял трон «повелителя правоверных». В эпоху развитого средневековья дворцы правителей утратили роль смыслового центра города. Невыразительные снаружи, огражденные глухими стенами дворцовые комплексы, как и дома горожан, являли собой пример характерной для мусульманского образа жизни «скрытой архитектуры», формирующей замкнутый круг семьи или общины, недоступный случайному взору чужака или иноверца. Облик города теперь определяют соборные и квартальные мечети, минареты, медресе, мавзолеи.