Я только что пообедал на Николаевском железном вокзале, как вдруг
увидел своего старого друга, Порфирия. Он, как и я, очень сильно
обрадовался. После троекратного облобызания Порфирий стал увлечённо
рассказывать о себе. Когда он дошёл до чинов, на его вопрос: "Ну, а ты
как? Небось уже статский? А? " я ответил, что дослужился до тайного.
Порфирий изменился в лице, стал улыбаться, впрочем, как его жена, Луиза,
лютеранка, и сын, Нафаил. Порфирий уже другим тоном всё о себе
пересказал. Я хотел возразить, но на лице друга было столько
благоговения, сладости и почтительной кислоты, что меня даже стошнило, и
при этом Порфирий, как китаец, хихикал, его жена улыбалась, а Нафаил
шаркнул ногой и уронил фуражку. Все они были приятно ошеломлены.