В одном из первых залов Третьяковской галереи нас ждет встреча с
большой, чуть ли не в целый простенок, картиной. Перед ней
останавливаются все. Останавливаемся и мы. Всматриваемся,но тут же
забываем, что это картина. Нам кажется, что это не холст, на котором
наложена масляная краска, а окно, и оно распахнуто в просторный
мир.
… Полоса сине-зеленого моря. Свежий ветер поднимает мелкие волны,
и кое-где они уже кудрявятся пенными барашками; в сторону
горизонта удаляется белый стройный корабль. Паруса его подняты, он
полон стремительного движения, он мчит в неведомые дали. Справа
в море врезается гряда рыжих утесов.
Небо над морем беспокойное, синее, высокое, оно в крупных кучевых
облаках, и по нему плывут громадные, могучие птицы. Птицы так свободно
летят над водой, так упоенно купаются в свежем холодной воздухе,
что нам кажется: они хозяева всех стихий, для них созданы и море, и
солнце, и попутный ветер.
Мы стоим перед картиной долго-долго, потому что не в силах
покинуть пронизанный солнцем простор; медленно уходим, но
оборачиваемся, чтобы ещё раз хлебнуть соленого ветра, услышать
над собою шелест могучих крыл, проводить взглядом парусник, убегающий за
горизонт, чтобы ещё раз заглянуть в окно, распахнутое перед нами
художником