Тема самовластия, как и тема собственности, постоянно была в центре
внимания Щедрина-писателя. Служение призраку государства обрело
классическое воплощение в “Истории одного города”, где писатель
нарисовал целую галерею самовластных правителей, которую завершает
зловеще монументальная фигура Угрюм-Бурчеева.
“История одного
города” — это история угнетения народа и решительное осуждение
безропотного смирения, которое и сделало возможным существование
насквозь прогнившего строя. Роман написан от имени глуповских
летописцев, запечатлевших важнейшие деяния градоначальников. Сам автор
объявляет себя издателем найденной им в глуповском городском архиве
объемистой тетради, поясняя и комментируя которую, становится в позу
мнимого простодушия, что позволило ему выразить самые смелые мысли под
видом наивных рассуждений недалекого провинциального архивариуса.
Хронологические рамки повествования достаточно условны. Сам автор вольно
обращается с ними. Он то высмеивает монархическую легенду о призвании
варягов, тем самым относя действие повествования к далеким временам
основания Русского государства, то переносится к современным ему
событиям. В “Описи градоначальникам” подчеркнуты такие свойства этих
градоначальников, которые роднят их с реальными фигурами. Шаржированные,
доведенные до гротеска образы щедринских администраторов воплощали
черты современных автору исторических лиц.
Изобразив все стадии
глуповского распутства, Щедрин показывает, как аппарат самодержавной
власти все более тупеет и разлагается. И как результат — вырождается в
некое чудовище, сосредоточившее остатки своих сил, чтобы погубить народ.
Последний правитель, Угрюм-Бурчеев, желает свести весь мир к образцовой
казарме. Чтобы достичь этого, он задумал не только остановить ход
истории, но повернуть его назад. Угрюм-Бурчеев — это монументальный
гротескно-сатирический образ, представляющий собой сочетание самых
отвратительных, враждебных человеку качеств.
В “Истории одного
города” великий сатирик показал, что призраку государства служат главным
образом люди ограниченные, и служение это приводит к тому, что они
лишаются всяких индивидуальных черт, но при этом способны погубить мир:
“история прекратила течение свое”.